МНОГОГРАННИКИ -- Январь 2005 года
Я жил вчера, сегодня жив,
Всё что прошло, того уж нет,
Грядущее бесплодный миф,
В чём жизни смысл? Где ответ?
Грусть.
Как на лицо дождя крупинка,
Внезапно так приходит грусть,
И, словно мелкая соринка,
Глаза мне режет, не сморгнуть.
Зачем пришла, с какою целью?
Она не сможет дать ответ.
Всегда является главою
На празднике сумбурных бед.
Но кто бы, что ни говорил,
Люблю нежданные визиты,
Грусть погружает в мысли ил,
В ней тонут старые обиды.
Рождает грусть воспоминанья,
И словно кинофильмов ленты,
Любви, восторга и страданья
Глазам являются моменты.
Н.В.Апанасенко
Песнь отвергнутого.
Я режу вены острой бритвой,
И кровь стекает на ковёр,
Когда узнаешь, что я умер,
Согнёшься под тоски волной.
Но долго ты по мне не плачь,
Даю тебе глоток свободы,
Любовь к тебе - вот мой палач,
Казнил меня все эти годы.
Я разлюбить тебя не смог:
Переступить мечты порог,
Но без тебя я жить не в силах,
Без взора глаз твоих столь милых.
Тебе наскучил – это вижу,
Я тихо мирно ухожу,
Одно прошу, ты вспоминай:
Что жил когда-то и любил,
Ну а теперь – навек ПРОЩАЙ!
Про школу.
Уж вечер тот не за горами,
Когда покину школьный двор,
Где день за днём, год за годами
Слагался жизненный узор.
Здесь полюбил я в первый раз,
Здесь первый раз напился пьяным,
Здесь с другом встретился я первым,
Как дом родной, мне стал наш класс.
Увы, не каждый весел миг,
И часто на страницы книг,
Тут проливались чьи-то слёзы,
И рушились мечты и грёзы.
Но я люблю тебя, о школа!
Ты знаний подарила море,
И в вечном поколений споре,
Ты мой характер закалила.
Осень.
Пришла пора тоски и боли,
Природа скоро вновь умрёт,
И осень жадными руками
С дерев последний лист сорвёт.
Давно уж собран урожай,
И голос птиц теперь не слышен,
Умерший лес стоит бездвижен,
Я говорю ему - прощай.
Окутав душу лёгкой шалью,
Живёт внутри меня тоска,
А жалость с нежною любовью
Сливаются в мету – весна!
Как тяжело мне и как грустно,
Проблемы свищут тут и там,
От них на сердце как-то пусто,
Скучаю сильно по годам,
Когда с улыбкой беззаботной,
Шутя, вступал я в жизнь свою,
Тревог не знал в уютной детской,
Той жизни оду я пою.
Но повернулось всё так резко,
Явилась жизнь другим углом,
Я понял как безумно мерзко
Быть отпущения козлом.
Игрой жизнь стала беспощадной,
Игрой без судей, где нет привил,
Где злой учитель в угол ставил
За смех весёлый детский твой.
Маски.
Всю жизнь мы носим только маски,
У нас нет своего лица,
А время, как вода сквозь пальцы,
Течёт так быстро, без конца.
Не успевая быть собою,
Всегда мы ищем идеал,
Но в жизни смешанной с игрою,
Наш шанс на счастье очень мал.
Та кого полюбил я, бывши очень не зрелым,
Человеком явилась до любви не поспелым.
Ей стога и кусты предлагал беззаветно,
А она всё одно: ”После свадьбы так сразу”,
Довела меня так почти до маразма.
Я просил поцелуй, но и то было тщетно,
Она мне заявила, что поцелуй есть разврат,
И что коль не женюсь, то меня сразу в ад.
Мне тогда не имелось восемнадцати лет,
И слова про женитьбу принимал я за бред.
В необычную други влюбился деваху,
Хоть весь день я кричал, разрывая рубаху,
Что, увы, нам с ней в брак пока рановато,
Но она отвечала довольно пространно,
Уходя побыстрей от ответа куда-то,
Чтоб я кушал всегда побольше салата.
Так-то вот с моей милой не пришли к соглашенью,
Мы навеки расстались, в дружбе лав заверенья.
Иду по улицам московским,
Кругом я вижу нищету,
Здесь тяжело быть не голодным,
Здесь подло не подать бомжу.
Коль честный человек, не вор,
То не сумеешь жить успешно,
Тут правят те, по ком топор
Давно уж плачет, только тщетно.
Мне больно видеть древний город,
Столицу Родины моей,
Укрытую под тёмный полог
Вранья, бесчестья, злых идей.
Стою над обрывом,
А тихий прибой
Ласкает рассказом
О жизни иной:
Где нету разврата,
Где каждый пригрет,
Накормлен досыта,
Прекрасно одет.
Внимая прибою,
Слеза по щеке
Стекает тоскою
К великой воде.
О первый снег – снежок невинный,
Ещё ты девственно так чист,
Сапог следами не срамлённый
Лежишь ты словно белый лист.
О первый снег – зимы предвестник,
Увы, недолговечен ты,
Как вспышка ласковой мечты,
Пришёл и таешь через миг.
Любовь, сковав все ощущения,
Лишила слуха, даже зрения,
И, в страсти окунув желание,
Реаль сменила на мечтания.
Любовь – ужаснейший дурман,
Она приносит только боль,
И, превращая сахар в соль,
Дарует лишь самообман.
Тебе, о прекрасная дева,
Свою посвящаю любовь.
Увы, не сложить мне напева,
Увы не найти мне тех слов,
Чтоб выразить страстное чувство,
Что сердце сожгло моё в прах.
Ты есть для меня совершенство,
И нежное пламя в глазах,
Согреет в печали минуту,
Убьёт одиночества скуку.
С тобой и в огонь я и в воду,
Хоть в ад я пойду за тобой.
Ты знай, что любовь не забуду,
Ты знай, что навеки я твой.
В лабиринте жестоком, где пути нет назад,
Я в потёмках брожу лишь с огарком свечи,
Он единственный друг в сводах мрачных палат,
Здесь один, не найдут, хоть я сутки кричи.
Очутился я здесь не по собственной воле,
В этот мир меня случай безликий привёл,
Одинокий тут воин, в некошеном поле,
Грустный странник вселенной - я здесь новосёл.
Но без страха брожу в подземельях судьбы,
Не боюсь, что я в яму чьей-то мысли свалюсь,
Я здесь раб, я не знаю дыханья свободы,
И закончу свой путь, когда свечу затушу.
В России нету больше правды,
По бритвы лезвию идём,
Здесь олигархи с криминалом,
И мужичонка с пузырём.
Мы слышим вечно только враки,
Что сыплет телевизор нам,
А между тем, народ во мраке
Сидит и мёрзнет по ночам.
В то время мистер Абрамович
Прекрасно в Англии живёт,
То Челси на досуге купит,
То к чукчам полетит на ночь.
Терпеть нельзя сей больше гнёт,
Когда казнят образованье,
Когда народ лишают льгот,
Найти здесь негде утешенье.
Вставай народ, иди на митинг,
Заставим власти нам внимать,
Одно прошу не спать, не ждать,
Ведь за права бороться надо.
Я вижу жизни бесконечность
В простых обыденных словах,
И отдаю себя я в вечность,
Себя всего в своих стихах.
Кто сердце посвятил творенью
В словах не видит больше букв,
Но, подчиняясь вдохновенью,
Слагает их в священный звук.
Камень.
Я шёл домой и встретил камень,
И камень молвил в тот же миг:
«Видал я динозавров племень,
Родил меня титанов крик.
Прожил я сотни тысяч лет
Под сенью девственных лесов,
Не ведал никаких я бед,
Лишь тишина сквозь гул веков.
В недобрый день, в недобрый час
Людей явился дикий род,
И к жизни интерес погас,
И сбился с ритма жизни ход.
Меня, кто жил века в покое,
Теперь желает каждый пнуть,
Имею знание большое,
Но не постигнуть его суть.
Исполни ты простую просьбу,
Устал я от мирской заботы,
Услышь бездушного мольбу,
И оборви мои невзгоды.
Снеси меня в глухую чащу,
Иль закопай среди равнин,
Но только от людей подальше,
Чтоб там остался я один.
Исполнил камня эту волю,
И стала жизнь моя другой,
Проникся древней страшной болью,
В деревне стал я жить глухой.
Там постигаю жизни смысл,
Там вспоминаю камня песнь,
Там часто мне приходит мысль,
Ведь до сих пор тот камень есть.
Солнца шар свалился быстро
За далёкий горизонт
И оставил горстку сора:
Сотни тысяч разных звёзд.
Ночь, собрав все эти блёстки,
Нанесла на неба плащ,
И взирает, как из сказки,
Круглый, жёлтый, лунный глаз.
Тишина. Бесшумно ветер
Обвевает спящий дом,
Я не сплю, надевши свитер,
Выхожу, забыл про сон.
Темнота. Кругом безлюдье,
Словно в мир иной попал,
Повелительницы ночи
Я безропотный вассал.
Воздух тьмы на вкус приятен,
По-другому пахнет он,
Не прокурен ярким солнцем,
Неизвестностью рождён.
Направляю шаг весёлый
К сломанному фонарю,
Силуэт твой чуть заметный
Всей душой боготворю.
Зима.
Царица холода и ночи
Вступила во свои владенья
И пеленой блестящей порчи
Смирила жизни все волненья.
Заснул медведь в своей берлоге
И позабыл про все тревоги
Проснётся лишь с весны приходом,
Под сладкий, тихий, птичий гомон.
Ну а пока всё бело снежно,
Вокруг гуляет тишина,
В лучах играет снег небрежно,
О, как прекрасна ты зима!
